Садовник

Сергей Бурков когда-то ловко распутывал сложные дела, но теперь каждое утро начиналось с тяжестью в груди — он остался вдовцом, с двумя дочерьми и ворохом воспоминаний, которые не унять ни работой, ни долгими бессонными ночами. Поменять всё. Вырваться. Вот почему он собирает чемоданы и бросает вызов прошлому — дорога уводит его в захолустный посёлок Бегоша, где окна соседей ловят редкий свет, а прохожие смотрят исподлобья. Бурков не ищет подвигов: он мечтает о простом. Шуршать лопатой в глинистой земле, выращивать смородину, улыбаться дочерям. Заново учиться быть живым.    
Но покой в Бегоше — штука мифическая. Первая же ночь встряхивает Сергея, как щенка: местное почтовое отделение обворовывают. Кто виноват? Конечно же, приезжий. Вчерашний чужак, сегодня — подозреваемый. Бурков в миг утрачивает и без того хрупкую надежду на новый старт. И переступает ту грань, после которой нет пути назад: ради собственного имени возвращается в старую роль. Откладывает лейку, берёт блокнот.
А ничего не кончается — лишь начинается. Праздник у Насти, любимицы посёлка, омрачается смертью главы администрации. Иванов падает замертво — дознаватель легко закрывает дело, уверяя: случайность, не ищите злого умысла. Но Бурков не верит ни глазам, ни их поспешному заключению. За фасадом тихой провинции что-то дрожит и шепчет, не давая забыть о прошлом. Он наблюдает — ни один миг, ни один взгляд не ускользают. За малозаметными деталями — чужая ложь и страх.
Расследование становится для Сергея ловушкой. Местные сторонятся; здесь никто не любит чужаков, а уж тем более тех, кто задаёт лишние вопросы. Но идти назад — значит предать себя и своих дочерей. Зло выныривает на свет, опутывая всех невидимой паутиной. В какой-то момент у Буркова появляется ощущение, что теперь даже тени на стенах знают больше, чем люди — и каждая может быть опасна. 
Чем дальше он идёт, тем явственнее понимает: этот посёлок хранит в себе куда больше, чем обещанные тишина и покой. За каждую правду — цена. За каждый шаг — ещё одна опасность. Даже после всех потерь Сергей не готов отступить: настоящее спокойствие теперь для него — не сад за окном, а чувство, что он не спасовал перед лицом чужой и собственной боли.